Отправлено 21 Ноябрь 2009 - 21:02
23 сентября 2005 года № 11
С ярлыком нерентабельности
Все опытные скоростные суда, какие только знала Волга, прошли через руки Владимира Александровича Щербакова. Тем тяжелее выдалась его доля: «укрощать» экспериментальных монстров, узнавая все их «больные места», и переживать затем их отставку или даже гибель
Владимир Александрович Щербаков
Когда в 1964 году Володя Щербаков пришел стажером на «Метеор-2», к волжским берегам приставали три «Метеора» и шесть «Ракет». С каждым годом их становилось все больше. Теперь, глядя на реку, Владимир Александрович тоскует. Он уверен: когда в начале 90-х гг. скоростной флот стал отходить в прошлое, Волга многое потеряла.
«Сормович»: по вине человеческой…
Первым экспериментальным судном для Щербакова стала «Чайка», построенная как натурная модель газотурбохода «Буревестник» и поставленная у одного из причалов Волжского пароходства в качестве разъездного транспорта для начальства. Судно постоянно простаивало, а Володя от скуки и безделья не знал, куда себя девать. Вскоре удача улыбнулась, и он оказался на борту только что спущенного со стапелей «Красного Сормова» судна на воздушной подушке «Сормович». Ему предшествовала 10-местная малютка «Радуга», ставшая такой же «пробой пера» перед основным произведением, как и «Чайка» перед «Буревестником». По сути, на плечи капитана Альберта Витальевича Теплова и механика Щербакова легло освоение этого неизведанного СВП.
За счет мощного авиационного газотурбинного двигателя, опытное судно достигало скорости 120-130 км/ч. Чтобы увеличить его мореходность, на воздушной подушке сделали гибкое ограждение, так называемую «юбку». Первую такую одежку сшили на «Красном Сормове». Дошли по реке до причалов Волжского пароходства, и… она разорвалась. Следующую кроили местные, но заказывали уже в Ярославле.
— Было у «Сормовича» «больное место». Представьте себе, — с увлечением рассказывает Владимир Александрович, — в машинном отделении стоят турбина и большой раздаточный редуктор, который один посылает энергию на три агрегата: винты и вентилятор. Вот этот редуктор и выходил все время из строя! А причина в том, что судно не довели до ума — поторопились спустить на воду.
В 1971 г. Волжское пароходство приняло «Сормовича» в состав своего флота. Целый год команда во главе с Щербаковым, который к тому времени совмещал должности механика и капитана, «где по пескам, где над ними» накатывала маршрут судна до Чебоксар и обратно за один день. Бывали и казусные случаи.
— Однажды захотелось руководству прокатиться на СВП, набилось полно народа. Присутствовал на борту и капитан первой «Ракеты» Виктор Григорьевич Полуэктов. Решили размяться по берегу, с двух бортов выкинули трапы, причем один без ведома команды. Его-то и забыли закрепить. Когда судно двинулось по песку, трап упал и попал в винт. Затрясло, естественно, но кое-как до воды добрались, пересадили пассажиров на мимо проходящий «Метеор».
В том же году прошли зимние испытания «Сормовича». Хотелось идею — перевозить пассажиров по реке и зимой — подтвердить на практике. Ходили мимо Телячьего острова.
— Снег из-под носа, лед ломается под воздушной подушкой, — вспоминает скоростник. — На случай, если судно застрянет, у нас был армейский бронетранспортер. Не так это и безопасно оказалось. И хотя испытания прошли с успехом, идея пассажирских перевозок на СВП зимой так и осталась нереализованной.
А через год редуктор «Сормовича» вышел-таки из строя окончательно. На глазах у Владимира Александровича скоростное судно изрезали на куски безжизненного металла.
— Изрезали так же, как и «Чайку», — подытоживает Щербаков. — Показав тем самым, какие суда не надо делать. Но прежде взяли от них все, что смогли.
«Буревестник» и «Ласточка»: отчего суда не летают, как птицы?
Вскоре довелось Владимиру Александровичу познакомиться с последним детищем Ростислава Алексеева, создав которое конструктор стал заниматься только экранопланами. Судно на подводных крыльях, газотурбоход «Буревестник» за счет двух газовых турбин от самолета ИЛ-18 (АИ-20) достигало скорости хода до100 км/ч.
В тот же 1974 г., как капитан Щербаков принял судно, случилось несчастье: ниже затона Памяти Парижской коммуны «Буревестник» столкнулся с толкачом. У газотурбохода было поломано 17 шпангоутов, каждый по метру, и, в общем, снесло практически весь правый борт вместе с кормовой площадкой, где стоит выхлопная труба. Восстановление оценили в 100 тыс. рублей, сумму по тем временам непомерную. Ремонтировать отказались.
— Я поехал на завод «Красное Сормово», — пожимает плечами скоростник, — и выпросил весь металл, который был рассчитан на строительство нового судна «Сокол». Своими силами мы смогли продлить машине жизнь.
Но проработал спасенный «Буревестник» на энтузиазме заинтересованных в нем людей недолго. Пассажиров было мало, горючее дорожало из года в год. В итоге на судно, как и на его предшественников, повесили ярлык: «Нерентабельно». Отбуксировали в Чкаловск, на испытательный полигон Алексеева, подняли на берег. О дальнейшей его судьбе Владимир Александрович ничего не знает.
Был в жизни нашего героя период, когда пришлось уехать в Феодосию осваивать СПК «Ласточка». Спроектированная в ЦКБ по СПК и построенная на месте испытаний, она была способна развить скорость до 90 км/ч. Но в тех краях «птичку» не приняли за «свою». Ее перегнали в Горький, чтобы довести до ума, чем в течение трех лет и занимался капитан Щербаков вместе со своим дублером Сергеем Александровичем Аверьяновым и механиком Евгением Александровичем Кроликовым.
В 90-м году Владимир Александрович ушел на «Метеор-191», который сейчас стоит на Борской РЭБ. Это единственный в своем роде «Метеор» с двумя выхлопными трубами. Заказав двигатели на питерском заводе «Звезда», модернизацию сделали своими силами: поставили на них турбонаддув. Испытывая судно, на двух трубах дошли до Ульяновска, и топлива еще осталось достаточно, чтобы дойти до Тольятти, настолько экономически выгодным было использование этого судна.
Через год от дочернего предприятия Балтийского морского пароходства «Инмортранс» пошли своим ходом к Будапешту через Черное море, чтобы осваивать в странах Восточной Европы пассажирские перевозки «Ласточкой». Но там подобное транспортное средство тоже пришлось «не ко двору». Раза четыре сходили до Вены и обратно. А после, оставив «Ласточку» на чужбине, вернулись на родину. Причем уехали из СССР, а вернулись в Российскую Федерацию.
В стране с новой государственностью опытный скоростник, как и его суда, тоже оказался «нерентабелен». И в память о своей «Ласточке» ее бывшая команда, состоящая из капитана Щербакова, дублера Аверьянова и механика Кроликова организовала фирму, которая так и называется — «Ласточка». Жаль только, никакого отношения ни к СПК, ни к СВП она не имеет.
35 лет своей жизни Владимир Александрович отдал скоростному флоту, но вышло так, что у этого высочайшего специалиста нет даже звания ветерана флота.
— Мне пришлось тяжело, — говорит он, имея в виду свое участие в нелегкой судьбе судов. — Но я не жалею. Это опыт, который судьба дарит не каждому!
Вспоминает Юрий Павлович Вышкинд (был капитаном «Метеора»):
— Начало 70-х гг... Время расцвета скоростного флота. Множество линий — на Рыбинск, Чебоксары, Кинешму, Кострому. Нескончаемый пассажиропоток практически на любом участке. Средняя пассажировместимость составляла 90 %. Людям настолько необходимо было уехать, что они соглашались на посадку без места, только бы не оставаться на берегу. Увы, многим приходилось дожидаться возвращения судна на пристани, ведь каждый лишний пассажир — дополнительная нагрузка на двигатели, влекущая за собой выходы из строя во время рейса. И это считалось не ЧП, а штатной ситуацией. Потому что довольно часто бывало. На такие случаи даже держали резервное судно, которое, чуть что, летело «на всех парах», чтобы забрать пассажиров. Это если недалеко ушли, а было и такое, что всю ночь стояли с пассажирами на борту, ждали помощи.
Анна МОИСЕЕВА. Фото Вадима МАРДАРЬЕВА
Из газеты Волго-Невский проспект