09.08.2012
Сергей Глезеров // Санкт-Петербургские Ведомости, 09.08.2012, № 148 // см. первоисточник
Некрепкий Орешек
- сохранение наследия
информация:
- где:
Россия. Санкт-Петербург - тема:
SOS. Архитектурное наследие
Причальный парадокс
...Ладога встретила низкими свинцовыми тучами и штормовым ветром. От материка до острова всего-то пятьсот метров, переправа занимает не больше десятка минут, но как-то немного боязно за видавший виды, не раз чиненый-перечиненый музейный катер «Айгун». Посреди палубы – спасающий от непогоды низенький домик, который может вместить человек пятнадцать. Кораблик качает на волнах, мотор натужно ревет, обшивка домика поскрипывает. Катеру уже лет сорок, а он трудится на износ, и замены ему пока не предвидится...
– Проблемы «Орешка» начинаются отсюда, с причала в Шлиссельбурге, – пояснил заведующий филиалом Олег Полухин. – Сложилась совершенно нелепая ситуация: причал принадлежит Северо-Западному речному пароходству, но он сдал его в аренду частным лицам, и нам приходится здесь причаливать буквально на птичьих правах. Соседний причал принадлежит техническому участку, но там вообще приставать нельзя – он почти все время занят под производственные нужды.
А в результате туристы, приезжающие в Шлиссельбург, не без труда переправляются в крепость: из-за проблем со швартовкой «Айгун» не может совершать регулярные рейсы, у него даже нет расписания, как было в прежние времена. Выгоду извлекают местные жители: возят туристов на своих стареньких катерах туда и обратно...
– Парадокс: мы заинтересованы, чтобы как можно больше туристов прибывало в крепость, а с доставкой проблемы, – сетует руководитель здешнего музея. – Представьте, какие масштабы туристского потока могла бы ожидать крепость, если бы в ней имели возможность высаживаться туристы круизных теплоходов, которые идут в Ладогу. И тут снова неувязка: ныне существующий причал у крепости длиной 60 метров был рассчитан на двух- и трехпалубные корабли, теперь же такие суда здесь практически не ходят, все – четырех- пятипалубные. А им к нашему причалу не подойти: его минимальная длина под них должна быть 91 метр.
Причал в принципе можно нарастить, но для этого он должен быть в музейной собственности, а принадлежит Росимуществу Ленобласти, и музей пользуется им на правах аренды. Еще одна нелепость, которая существует уже многие годы!
– Сейчас сделаны первые шаги по переоформлению собственности причала, в этом году процесс не успеем завершить, но в следующем году ситуация уже должна измениться, – объясняет Олег Полухин. – А ведь отсюда и посещаемость. В советские времена за счет водного туризма в крепости бывали до 300 тысяч человек в год. Теперь – в шесть раз меньше. Приток туристов в крепость это ведь и дополнительные средства на ее реставрацию.
Между научной реставрацией и латанием дыр
Впрочем, что говорить о реставрации! Крепость нуждается в первую очередь в сохранении того, что в ней осталось.
– «Орешек» – это наша боль, – признаются в администрации Музея истории Санкт-Петербурга. – На реставрацию крепости требуется восемь миллиардов рублей. Мы выделяем сюда из музейного бюджета все, что можем. Но это крохи. Там все работы очень затратны. Стоимость реставрации одного погонного метра крепостных стен – уже один миллион рублей...
Знакомясь с крепостью, понимаешь: здесь целый клубок проблем, своими корнями уходящих в постперестроечные годы, когда музею с огромным трудом пришлось встраиваться в новые капиталистические условия. Еще одним несчастьем музея оказались его географическое положение и капризный климат: осадки, сильнейший ладожский ветер способствовали тому, что древние крепостные сооружения без должной реставрации, на которую просто не было денег, стали рассыпаться сами, без всякого злого умысла с чьей бы то ни было стороны.
Сегодня речь идет о том, что крепость надо привести хотя бы в нормальное состояние, она разрушается буквально на глазах. Происходит на первый взгляд незаметное набухание стен. Вода, попадая внутрь, в осенне-весенний период распирает их изнутри. Под воздействием солнца и осадков раствор, скрепляющий кладку, теряет свою прочность. В конечном итоге это может привести к обвалу стен. Пример – казематы номерных казарм. Они были в относительной целости еще после войны, а за прошедшие десятилетия превратились в руины.
До 2008 года на реставрацию «Орешка» музей выделял сумму в один-полтора миллиона. Затем она возросла до шести. В прошлом году было выделено четырнадцать миллионов. Однако во многом это было связано с первоочередными экстренными работами: в 2010 году от удара молнии сгорел шатер Головиной башни и потребовалось его срочное восстановление. Сейчас работы по шатру завершаются. Увы, музею приходится постоянно разрываться между реставрацией и первоочередными работами по латанию дыр.
– Обратите внимание на шатер входной, Государевой, башни: деревянное покрытие, изготовленное четверть века назад, полностью сгнило. Требуется полная его замена, пока еще можно спасти стропильные конструкции. Иначе потом придется и их менять, а это уже будет в разы дороже, – Олег Полухин снова заговорил о самом больном.
Впрочем, есть и лучик света в «темном царстве». За последние годы, по словам руководителя музея, «сделано открытие восточной и южной стен крепости», то есть первоочередная необходимая работа по консервации, поскольку эти стены наиболее подвержены разрушениям. При этом обнаружили остатки башни шведских времен, замурованной впоследствии в стены. Открытия происходят там, где их порой вовсе не ждут. К примеру, в прошлом году по направлениям экскурсионных маршрутов в крепости проложили пешеходные дорожки, что придало ей более цивилизованный вид, нежели это было раньше. Но главное даже не это: когда копнули вглубь буквально на 15 сантиметров, наткнулись на дренажную систему петровских времен. А у входа в крепость обнаружили древний сводчатый мост через канал, который проходил внутри острова.
...Аккуратная дорожка ведет и к храму Иоанна Предтечи, который является частью мемориала защитникам «Орешка» в годы Великой Отечественной войны. Правда, внутрь теперь заходить нельзя – законсервированные в 1980-х годах руины сыплются, кирпичи валятся со стен. Между тем существует приход, который пытается поставить вопрос о передаче ему храма.
Сначала верующие только просили место, где можно было бы проводить службу, теперь предлагают проект стеклянного колпака над руинами. Но музей не видит сегодня реального варианта, как можно совместить мемориал и храм, не нарушив того, что является памятником.
От китайской утопии к родной реальности
Участники совещания признали: хотя крепость и выглядит гораздо лучше, чем пару лет назад, но впереди гигантская работа.
– Мы рассматриваем все предложения, которые можно назвать адекватными, в том числе и в сфере государственно-частного партнерства, – рассказал Олег Полухин. – К примеру, есть проект китайцев устроить на территории крепости, кроме историко-культурного центра, площадку для деловых переговоров с прокладкой подводного туннеля от Шлиссельбурга. Конечно, это утопия. Наиболее реальный проект – включение крепости в историческое пространство по берегу Невы со старинными шлюзами и каналами. По этому варианту начата проработка программы.
Работает музей и в рамках гранта от Евросоюза – итогом должно быть открытие весной 2014 года информационной зоны в Государевой и Головиной башнях с задействованием боевого хода.
– Не надо быть мечтателями: сколько бы мы ни просили, восьми миллиардов, которые необходимы для крепости, нам никто никогда не даст, – считают сотрудники Музея истории города. – Мы живем в такое время, когда все делается не благодаря, а вопреки. В ближайшие годы золотых гор ожидать не приходится. Надо работать в тех условиях, которые есть.
текст: Сергей Глезеров
