Отправлено 24 Июль 2008 - 19:41
Спасибо за ссылку, очень интересно. Раз уж заговорили об Енисее приведу небольшой рассказ одного мною уважаемого писателя, а именно Виктора Петровича Астафьева у него есть цикл рассказов "Затеси" - один из рассазов "Старый корабль" по этой теме. Часть детства Виктор Петрович провел в Игарке и многое происходило на его глазах... Надеюсь не утомить форумчан длинным повествованием, мне этот рассказ очень понравился:
СТАРЫЙ КОРАБЛЬ
Он стоит, сиротливо прислонившись к берегу острова Отдыха, усмиренный, тихий, с неработающей машиной, недымящей тру¬бой и навсегда умолкшим гудком, но все с той же окраской, какая на нем была в тридцатые годы: желтые палубные надстройки, рубка и жилые каюты с коричневыми прогонами, черно-смоленый корпус с алой лентой вдоль борта, труба в три цвета — красная черная полоса и остальное бревно трубы — желтое — националь¬ные цвета Германии, еще фашистской. Фашисты, как и их собра¬тья по борьбе за общее счастье человечества, коммунисты, обожали кровавый цвет, и знамена у тех и у других были красные, лишь знаки на полотнах были разные: у первых — свастика, у вторых — серп и молот. Собираясь завоевывать мир, фашисты и коммунисты прибегали к древним, мирным знакам труда. Без обмана и лжи они не могли обойтись даже в символике.
В 1938 году, в связи с развитием Крайнего Севера: строительст¬вом Норильска, Игарки, Диксонской базы, Усть-порта и Дудин¬ского порта и невиданно возросшими по Енисею перевозками, ук¬реплялось речное пароходство. В Германии было закуплено пять первоклассных по тому времени теплоходов — два пассажирских и три буксирно-транспортных. Их перевели из Гамбурга через север¬ные моря и Ледовитый океан на великую сибирскую реку и сразу же прилепили к ним имена достославных и скромных советских вождей. Пассажирские теплоходы были названы именами Сталина и Орджоникидзе, один буксир — именем первого маршала Клима Ворошилова, а вот два оставшихся чужестранца удостоились имен по тем годам неожиданных, как бы брошенных сибирскому народу в виде подачки — ешьте, мы добрые. А может, и не хватило на ту пору вождей, достойных исторической памяти. Многие из них уже сидели в тюрьме или находились под здоровым подозрением. «Восточная Сибирь» и «Красноярский рабочий» — такие исклю¬чительные названия получили два германских судна. И самый мощный теплоход — в честь местной газеты, начавшей выходить еще в 1905 году. Газета жива до сих пор, и теплоход, старостью то¬мимый, жив еще, хотя и не дышит. Дети Севера, вечно ждущие вестей, гостей и приключений, бегали на берег Губенской протоки в Игарке, чтобы полюбоваться чужестранными кораблями-гиган¬тами, по сравнению с которыми наши, колесные, еще дореволю¬ционных времен, пароходы казались нам унылыми, тихоходными лапотниками. Один пассажирский пароход из «стариков» прибыл на Енисей с милым названием «Дедушка», но потом конфузливо менял имена пламенных революционеров, которые, как на подбор, оказывались людьми «не нашими», стало быть, врагами народа. Успокоился «Дедушка» лишь на «Марии Ульяновой», сестре Лени¬на — эта успела умереть раньше начавшейся кампании против вре¬дителей и изменников, а то б и ее переименовали.
У старых речных трудяг, прежде всего у пассажирских пароходов, были дивно-музыкальные гудки, и слушать их было сплошное удовольствие. У гамбургских кораблей гудки чужие, угрюмо-басовитые, отчужденные, как бы с того света, из запредельности быком рвущие. Чалдоны-ребятишки чужестранных гудков боялись и го¬фрили, ежась: «У-у, запел, фашист».
Лихтеров, барж и паузков штук до двадцати-тридцати нацепляв на толстый, ершисто полопавшийся трос, чужестранцы, при¬вычно уже ставшие на Енисее «своими в доску», вели в Игарку, в Дудинку, до Диксона огромные караваны с грузами, обратно — руду и заморские товары плавили, с надсадой одолевая Осиновские пороги, расчаливались на непроходимых Казачинских порогах.
Однажды довелось мне видеть, как, спасая караваи, заводил во время яростного шторма в Губенскую. протоку баржи «Красноярский рабочий». Тревожно, трагично басил гудок буксира. Баржи наваливало на каменные мысы, две из них свалило на бок, перело¬мило и из глубоких недр, точно из темного мешка, вывалило в бу¬шующие волны живых людей с нехитрым нищим скарбом — и эта¬кий груз непрерывным потоком плыл, доставлялся в невольничьи норильские никелево-медные рудники...
Много нужной и трудной работы исполнили на Енисее тепло¬ходы, построенные в Гамбурге. Но ничто не вечно под луной. Они прожили свою вольную жизнь на реке и которые были порезаны на металл, которые брошены без призора. Как современные старики, затонули и заржавели без догляда. Их заменили другие, более мощ¬ные суда. Один лишь «Красноярский рабочий», приспособленный под брандвахту, стоит на Енисее в городе Красноярске и несет какую-то непонятную службу.
Бывая на набережной, я подолгу смотрю на речного работягу. Давнего, приземистого, грудастого портового грузчика с козой на спине напоминает мне он, и чередой предо мною проходят прожи¬тые годы, как бы воедино связанные с нашей великой рекой, с ее неутомимыми речными тружениками, среди которых до войны и долго еще в послевоенные годы флагманом был «Красноярский рабочий». Ах, как много чувств и воспоминаний возникает, когда я вижу корабль моего детства. Грустные, пронзительно печальные думы охватывают меня всякий раз при виде старого корабля, при¬ткнувшегося к берегу, на котором мне мечталось побывать, да так и не посчастливилось побывать, речные картины возникают передо мною — Енисей, то благодушно-тихий, просторный, то стиснутый утесами, то разъяренный, вспененный иль бушующий в шторм белопенными волнами.
Есть что-то щемящее и бесконечно дорогое в этом одиноком учаленном, умолкшем навсегда, но не утратившем гордого досто¬инства старике, есть что-то вечное, немеркнущее в его молчали¬вой, отстраненной от современной жизни осанке, как будто всем своим видом он говорит: «Я отработал свое, много пользы сделал людям. Посмотрим, что сделаете вы? Как проживете жизнь свою? Покалишь шум с моста доносится, дымы заводские наплывают с берегов да порою пролетят надо мной косяки высоких птиц, по¬приветствовав меня родными прощальными криками, или с гор принесет ветром одинокий осенний желтый лист. Мне снятся реч¬ные просторы и высокое голубое небо над ними. Что снится вам, тревожные люди?..»
)
